В середине 2010-х годов в Могилеве стали исчезать одинокие люди, злоупотреблявшие алкоголем. А на кладбищах в соседних с этим областным центром районах обнаруживались нигде не зарегистрированные могилы. Как выяснилось позже, в Беларуси появилась банда «черных риелторов» — некоторых своих жертв она хоронила заживо. Рассказываем, кто стоял у ее истоков, почему не реагировала милиция, каким образом удалось выйти на след преступников и как следствие, похоже, само нарушило закон.
Счастливый случай
В конце 2014 года в здание администрации Октябрьского района Могилева пришел бывший военный Владимир Ефременко, владелец двухкомнатной квартиры. Он попросил вызвать милицию и сказал, что какие-то люди его удерживают, не кормят, вынуждают продать квартиру, чтобы отнять деньги. Постовой вызвал коллегу. Как прошел разговор, неизвестно, но Ефременко, очевидно, не помогли, и через некоторое время дошло до продажи жилья.
Но мужчине повезло: купить его квартиру решила одноклассница. С Владимиром она встречалась исключительно при «риелторах», но заподозрила, что он запуган и чего-то недоговаривает. В банк сопровождающие не пошли, отправив одноклассников оформлять сделку самостоятельно. Тут Ефременко наконец-то признался, что происходит. «Выходишь из банка, прыгаешь в мою машину, и мы от них оторвемся», — предложила женщина. Положив деньги на его счет, знакомые рванули в милицию. Это оказалось единственно правильным решением: Владимир даже не знал, что его уже ждала вырытая могила и жить ему оставалось бы от силы несколько суток. Тогда за «риелторами» началась слежка, что вскоре позволило раскрыть их преступления.
Лидером бандитов был Игорь Гершанков. О нем известно больше всего: мать Людмила много рассказывала о его биографии, пытаясь обелить сына, переложив ответственность за убийства на других. Игорь родился в 1981 году и был старшим в семье (была еще младшая сестра). Мать говорила, что из-за плохой памяти ребенок все делал медленно. «В школе сидела я с ним все время, учился на одни тройки, окончил с горем пополам девять классов. Мальчик был тихий, у него девочки не было даже после армии. Он тихий, спокойный, очень аккуратный. Он не пьет, не курит. Все хорошие качества у него. Одно только плохо, что он жадный», — рассказывала женщина. После девятого класса Игорь пошел учиться на автослесаря и водителя в ПТУ под Могилевом. По словам матери, чтобы сдать экзамены, а также получить права на машину, Игорю приходилось давать взятки, потому что он опять же якобы ничего не мог запомнить. Впрочем, учитывая последующие схемы, в его плохую память верится с трудом.
После ПТУ Гершанкова призвали в армию. Служил он в поселке Вейно Могилевского района водителем — возил начальство. Вернувшись на гражданку, устроился работать менеджером в частную фирму по продаже конфет — развозил сладости. Для работы родители купили ему машину. А когда разбил — купили новую: достаток в семье имелся. Затем Игорь стал развозить двери, ездил на заработки и в Россию.
В 2003 году 22-летний парень познакомился с 17-летней Татьяной, только окончившей школу. Молодые люди стали жить вместе, затем поженились. «Сначала они жили у ее матери. Мама работает в ЖЭУ-18, — вспоминала Людмила. — Приходит мой сын домой и хвастается: „Мама, мы будем заниматься квартирами. Вот люди не платят за квартиры, у них большие задолженности“. Я чуть не упала: „Ты знаешь, чем это пахнет — решеткой“. Но то, что я ему сказала, это было до одного места». Невестку она характеризовала так: «Наглая, шустрая, везде свой нос сунула». Татьяна устроилась торговать одеждой на местном рынке.
Первое убийство
Вскоре после начала совместной жизни супруги стали заниматься махинациями с недвижимостью: выкупали квартиры у людей, злоупотреблявших алкоголем и задолжавших за коммунальные услуги, и предоставляли им худшее жилье в деревнях, а разницу в цене оставляли себе. О родившемся ребенке заботилась в основном теща Игоря, говорила его мать. Она знала о махинациях, но молчала, а никаких убийств, по ее словам, тогда не было.
Проблемы у Гершанкова начались в 2006 году, когда его осудили за незаконную предпринимательскую деятельность (наказание неизвестно). Дальше — хуже: в 2008-м он со знакомым Борисом Колесниковым, ранее судимым за мошенничество, хулиганство и грабеж, напал на магазин «Технология» в Могилеве. Игорь ждал в машине, а Борис, надев шапку с прорезью для глаз и держа в руках бутафорский пистолет, приказал продавцу лечь на пол и вынес несколько компьютеров. Технику приятели продали в Минске. В следующем году Гершанкова осудили за эту кражу. А уже в 2010-м его вместе с женой взяли за мошенничество, связанное с продажей квартир: Игорю дали пять лет колонии, Татьяне — четыре. Полностью они сроки не отсидели — женщина освободилась условно-досрочно в 2011 году, мужчина — в 2012-м.
К этому моменту на счету Гершанкова уже были два трупа: еще в 2009-м он в присутствии Колесникова убил владельца однокомнатной квартиры в Могилеве по фамилии Мельниченко. Пообещав новое жилье и доплату в деньгах за вычетом долгов, Гершанков вывез мужчину из дома, несколько раз ударил сзади битой по голове, а потом задушил, обмотал лицо и руки скотчем и закопал тело на кладбище (спустя годы Игорь сам укажет место). Назавтра преступники позвали гражданскую жену Мельниченко «смотреть новый дом» и разделались с ней таким же образом. Но во время суда за мошенничество об этом эпизоде еще не было известно.
Оказавшись на свободе, Игорь и Татьяна решили вернуться к привычному делу. Теперь им помогал проверенный товарищ — Семен Бережной (познакомились они еще в 2008-м, когда Семен подвозил Гершанкова по просьбе друга. На суде за махинации с жильем он выступал в поддержку пары как свидетель). Работа «черных риелторов» возобновилась в 2013 году. Бережной рассказывал, что у них был список должников за коммунальные услуги — с адресами, количеством прописанных в квартире людей и информацией о том, приватизировано ли жилье. Этот документ за 700 долларов представила сотрудница местного расчетно-кассового центра.
По словам Семена, сначала Гершанков просто предложил ему оплатить долги по коммуналке за первого «клиента», квартиру продать, переселить бывшего владельца в купленный дешевый дом и оставшиеся деньги поделить между собой. А потом в какой-то момент появилась идея убийства: мол, Гершанков сказал, что этот человек уже потерян для общества, все равно сопьется и умрет не сегодня завтра. Но не исключено, что на самом деле подельники сразу планировали лишить жертву жизни, ведь к тому моменту лидер группировки уже делал это дважды.
Беспроигрышная схема
Первой совместной операцией в июне 2013 года стало дело Сергея Ларионова, жившего в двухкомнатной квартире в Могилеве по улице Космонавтов, 6. Знакомство состоялось так. Бережной пришел к жертве со сфабрикованным уведомлением о задолженности за коммуналку и вырезкой из газеты, где говорилось, что злостных должников выселяют. Ларионов расписался на «уведомлении», но сказал, что денег для погашения долга у него нет.
Остальным занимался Гершанков: беседовал с жертвой, вошел в доверие, убедил поменять жилье на более дешевое, чтобы решить финансовые проблемы, ездил с ним на погашение долга за коммуналку, чтобы квартиру можно было продать, звонил сестре Ларионова, у которой была доля в квартире. «У Игоря был дар убеждать людей. У него всегда был ответ на любой вопрос», — отмечал Бережной в суде. По его словам, Татьяна Гершанкова тоже несколько раз общалась с Ларионовым и была в курсе происходящего.
Когда квартира была продана, «риелторы» предложили Ларионову отметить успешную сделку. На стоянке у водохранилища Рудея мужчину напоили водкой с подмешанным клофелином, затем надели на голову пакет. «Игорь сказал: „Я буду руки держать, а ты мотай [скотчем]“. Потом говорит: „Мотай на лицо, на рот“. Когда мотал, я понял, что он не умер, — он дышал», — вспоминал Бережной. Но преступников это не остановило. Они замотали скотчем и руки и отвезли Ларионова в деревню Ляховщина Чаусского района, где похоронили в заранее приготовленной яме. Чтобы выкопать ее, «в Черикове или Чаусах» наняли двух мужчин, которые по виду злоупотребляли спиртным (такая практика потом применялась и при других убийствах). На обратном пути преступники избавились от вещдоков — сломали черенки лопат, которыми был закопан Ларионов, и выбросили все в воду. За квартиру они выручили 12−15 тысяч долларов.
В тот момент был шанс остановить бандитов. 14 июня жительница деревни обнаружила свежевырытую яму в кустах рядом с кладбищем и, зная, что никого из местных на днях хоронить не собираются, сообщила в сельсовет. На следующее утро на месте ямы уже была свежая могила с крестом и венком. В сельсовете обратились в милицию, так как разрешения на захоронение не выдавали. Сотрудники провели проверку — опросили местных жителей без протокола — и не нашли ничего криминального. Уже затем выяснилось, что никакого учета захоронений на сельских кладбищах в Могилевской области вообще не велось, данный пробел устранили только после этого дела.
По такой же схеме, как с Ларионовым, «черные риелторы» действовали и дальше. Жертв выбирали среди одиноких людей, которые имели задолженность по коммуналке, чаще всего злоупотребляющих алкоголем (ведь таких, скорее всего, никто не будет искать). Затем с владельцем квартиры знакомились под видом молодой семейной пары или судебного исполнителя, пришедшего взыскивать долги. Войдя в доверие, уговаривали продать квартиру, предлагая за это алкоголь, еду или просто деньги, и обещали помощь в покупке взамен более дешевого жилья. Мол, на разницу в сумме можно будет безбедно жить не один год.
Далее «риелторы» помогали собственникам с оформлением документов на продажу жилья. Чтобы не попасться, старались не появляться в банках и расчетно-кассовых центрах, где имелись видеокамеры. Покупали жертвам телефоны, оформляли на их имя две новые сим-карты, одну из которых брал Гершанков — так он мог звонить продавцам и покупателям квартиры, не «засвечивая» свои данные. Также подельники представлялись другими именами, использовали парик и очки.
Процедура продажи проходила законно. А затем «риелторы» под разными предлогами (например, чтобы «обмыть» сделку) завлекали жертв в безлюдные места и убивали.
Другие жертвы
Следующее убийство — третье для Гершанкова и второе для Бережного — произошло в конце 2013 года. Могилевчанина, продавшего с их «помощью» однокомнатную квартиру на бульваре Днепровском, 4, опоили водкой с клофелином в беседке на улице, уже мертвого затащили в машину и закопали на деревенском кладбище рядом с первой жертвой.
Четвертой стала женщина с улицы Орловского, 28. Зимой 2014 года ее также опоили водкой с клофелином, отчего она, по словам Бережного, и умерла. Убитую зарыли на кладбище в деревне Кадино Могилевского района. Вырученные за квартиру 22−24 тысячи долларов Семен и Игорь поделили пополам.
Пятую — владельца однушки по улице Вишневецкого, 11, — заживо закопали в деревне Вейно Могилевского района, перед этим привычно одурманив. Бережной держал еще живого мужчину на заднем сиденье машины, пока Гершанков обматывал ему голову скотчем.
Лишь двух из жертв похоронили в гробах. Трупы остальных практически сгнили в сырой земле. Людей закапывали в скрюченном и связанном виде, по словам криминалиста, «кидали в землю, как ненужную ветошь». Одно тело и вовсе лежало лицом вниз.
За вырученные от убийств деньги Игорь и Татьяна купили однокомнатную квартиру в центре Могилева. Затем продали и купили трехкомнатную в том же доме. Татьяна к тому времени уже забеременела вторым ребенком.
Останавливаться преступники не собирались, жертв должно было быть еще больше. Для них уже были подготовлены три ямы на кладбищах за городом. Но одному из «клиентов» внезапно погасили долг за коммуналку, и сделка не состоялась. А затем произошел случай с Владимиром Ефременко, о котором мы рассказывали в начале текста.
У мужчины накопилось около 2000 долларов долга по коммуналке. Беременная Татьяна Гершанкова вошла к нему в доверие и убедила продать квартиру и переехать в деревню. Владимир согласился, но тянул с оформлением сделки. Тогда Гершанковы вывезли его в арендованную квартиру в могилевском микрорайоне Казимировка, почти неделю держали там, избили, вынуждая оформить продажу. Что произошло потом, вы уже знаете.
Только когда Ефременко, буквально сбежав, второй раз обратился в милицию вместе с одноклассницей, там заинтересовались происходящим и начали слежку за Гершанковым и Бережным.
Тем временем «риелторы» наметили себе новую жертву — одинокого пенсионера Юрия Роднова, владельца трехкомнатной квартиры. 26 марта 2015 года пенсионера повезли «обмыть сделку», и к концу дня он должен был оказаться в одной из тех трех могил. Но силовики задержали компанию на выезде из города.
Потом на суде выяснится, что преступников опять же могли остановить гораздо раньше. Несколько свидетелей дали показания, что, еще когда пропал Сергей Ларионов, они обращались в милицию, говорили о том, что его кто-то «разводил» на квартиру. Но силовики никак не отреагировали — как и при первой жалобе Ефременко. Семен Бережной несколько раз утверждал в суде, что Гершанкова «крышевали» милиционеры, но подтверждающих это фактов выявлено не было.
Признания под пытками?
Подельников задержали 26 марта 2015 года, и, согласно официальной версии, первые дни они молчали. Но 4 апреля, в субботу, старшего следователя Елену Буякову вызвали на работу в ее день рождения: Бережной захотел поговорить и сознаться в преступлениях, чтобы смягчить себе наказание. В итоге он окажется единственным, кто признал вину в убийствах и сотрудничал со следствием.
В свою очередь, мать Гершанкова утверждала, что в день задержания ее сына и Бережного привезли в РОВД Октябрьского района Могилева, где избили до полусмерти. Затем их завезли в больницу, немного «подлечили» таблетками, уколами и капельницами и вернули в РОВД. Там Игоря заставили подписать какой-то акт и перевезли в городской ИВС на улице Крупской, где, когда он потребовал адвоката, его опять били. Пришлось везти в больницу второй раз. Откачав, Гершанкова вернули в ИВС, где по «просьбе» милиционеров его избили уже сокамерники. В итоге к концу этого дня мужчина подписал признательные показания.
Семен Бережной во время обжалования приговора заявлял, что после задержания столкнулся с тем же. По его словам, в ИВС ему сломали ребро, побои были зафиксированы. В следственной тюрьме допрашивали каждые два-три дня — выводили в отдельный кабинет и били ногами. И после перевода в СИЗО-1 на Володарского в Минске избиения продолжились. При этом, как утверждал Бережной, ему обещали: если даст необходимые показания, то получит срок не более 23 лет. Лучше, чем пожизненное или смертная казнь.
Гершанков на стадии обжалования тоже заявил, что две явки с повинной у него выбили силой. Подавала заявления о фактах пыток и его мать. Однако Следственный комитет не нашел нарушений. Силовики отрицали применение силы и в отношении Бережного.
Что касается Татьяны Гершанковой, всего спустя несколько дней после задержания мужа она родила второго ребенка — Игорь так никогда и не увидел его лично. Уже 8 апреля женщину забрали в тюрьму прямо из роддома. Она признавала себя виновной лишь в квартирных аферах, а причастность к убийствам отрицала. Но следователи считали, что именно она была «мозгом» в преступной троице.
«Я понял ваш вопрос»
Расследование продолжалось почти полтора года. Суд начался в 2017-м. Бережного и Гершанковых обвинили в убийствах, похищении человека, мошенничестве, разбое, вымогательстве, хищении или уничтожении документов. Гершанковых вдобавок — в незаконном хранении наркотиков. На скамье подсудимых был и Борис Колесников — за первые эпизоды 2009 года. Ему предъявили обвинения в разбое, пособничестве в совершении похищения и убийства.
Фигуранты пытались переложить ответственность друг на друга. Бережной, признавая убийства, заявил, что организатором схемы был Гершанков: это он общался с жертвами, убеждал их и готовил сделки. Игорь же вину в убийствах полностью отрицал. По его словам, это Семен задумал перепродавать квартиры и убивать их хозяев. Гершанков же якобы должен был ему 45 тысяч долларов (за что — объяснить не мог), и подельник обещал списать часть долга, если Игорь будет помогать возить и хоронить жертв. По словам последнего, исключительно этим он и занимался, но не убивал, а его жена Татьяна и вовсе ни о чем не знала.
Мать Гершанкова Людмила тоже пыталась его оправдать: мол, Игорем командовали жена и шантажировавший его Бережной, и вообще у Татьяны и Семена была интимная связь.
Однако судья засомневался, что уже попадавшийся на квартирных махинациях Гершанков теперь был лишь водителем, а простой работяга Бережной оказался знатоком схем оформления недвижимости. Кроме того, Гершанков в период преступлений купил себе трехкомнатную квартиру в центре Могилева, на проспекте Мира, а вот Бережной и его мать своего жилья не имели. Это не вписывалось в версию с долгом и шантажом.
Поведение Игоря Гершанкова в суде также выглядело расчетливым. Он был спокоен и уравновешен. Каждое свое выступление он начинал фразами: «Я понял ваш вопрос» или «Я отвечу, как есть», а затем уклонялся от четкого ответа, избегая прямого подтверждения или отрицания фактов.
Отдельной проблемой стала роль Татьяны Гершанковой. Она признала вину в мошенничестве (эпизод с выжившим Ефременко), но утверждала, что не знала о планах убивать людей. Семен Бережной, напротив, сначала настаивал, что убийства обсуждали в присутствии Татьяны. На очной ставке во время следствия он даже заявил, что та вместе с Игорем выбирала новых жертв.
Однако позднее, во время обжалования приговора в Верховном суде, Бережной изменил позицию, заявив, что дал показания на Татьяну под давлением: якобы ему угрожали, что иначе посадят его собственную жену, а ведь у них ребенок.
«Она не знала про убийства. По крайней мере, эпизоды с 2013 года. Понятно, у нее и Гершанкова темное прошлое. Но честно говорю: она ничего не знала. Какое-то минимальное участие принимала, ну, обмануть: брали, садили в машину, везли, Гершанков проводил ее инструктаж», — утверждал Бережной. По его словам, в итоге ему в СИЗО перед самым этапом на суд принесли лист с показаниями на Татьяну, он там расписался.
Наконец, Борис Колесников во время процесса закрывал лицо руками и требовал запретить СМИ указывать его имя, угрожал, что, если о нем хоть слово напишут, он прямо в камере покончит жизнь самоубийством. «А если выживу, заявлю на вас иск», — говорил он в зале суда журналистам.
«Выбыл с вещами»
Приговор всем четверым вынесли 21 июля 2017 года. Могилевский областной суд признал их виновными почти по всем пунктам (Колесникова оправдали по статье о пособничестве в похищении).
Меры наказания в точности совпали с теми, что запрашивал прокурор. Игоря Гершанкова и Бориса Бережного приговорили к смертной казни, Татьяну Гершанкову — к 24 годам колонии, Бориса Колесникова — к 22 годам колонии строгого режима. Имущество фигурантов — в частности, квартиру и две машины — конфисковали. В пользу родственников убитых взыскали компенсации морального и имущественного вреда — суммарно около 28 и 85 тысяч долларов соответственно.
Все обвиняемые обжаловали приговор. Но в декабре 2017-го Верховный суд оставил его без изменения.
Пытаясь избежать расстрела, и Бережной, и Гершанков направили жалобы в Комитет по правам человека (КПЧ) ООН. Их заявления были зарегистрированы в июне и июле 2018 года. В ответ КПЧ запросил у Беларуси временные меры защиты: не приводить приговор в исполнение до тех пор, пока жалобы не будут рассмотрены.
Тем летом Гершанков объявлял голодовку, протестуя против того, что его многочисленные жалобы не выпускают из стен СИЗО, а к нему не пропускают письма. По его словам, после нескольких дней сухой голодовки ему стали принудительно ставить капельницы. Когда письма начали приходить, он прекратил голодать.
На тот момент приговоренные к смертной казни в Беларуси в среднем ждали ее 11 месяцев (для сравнения, в Китае — 50 дней, а в США — 15 лет, говорили правозащитники). Бережной и Гершанков прожили в ожидании расстрела 18 месяцев.
Семен Бережной содержался в камере с еще одним смертником и, как сообщили родители последнего, пропал в ночь с 19 на 20 ноября 2018 года. Предположительно, тогда приговор и привели в исполнение. Считается, что в ту же ночь расстреляли и Гершанкова.
Родные Бережного узнали о смерти сына 27 ноября. На следующий день мать Гершанкова, которая уже месяц не получала от сына писем, приехала в СИЗО на Володарского. Там ей заявили, что он «выбыл с вещами», отказавшись уточнить детали. Позже в тот же день в Могилевском областном суде женщине подтвердили: приговор приведен в исполнение.
4 декабря Людмила Гершанкова получила посылку с личными вещами сына из СИЗО: там были его штаны, куртка, кроссовки, бритвенный станок и фотографии детей. Посылка была отправлена под вымышленным именем «Сидоренко Антон Адамович» с использованием ложного адреса в поселке Глуск Могилевской области, хотя, как выяснилось по маркировке на коробке, на самом деле была выслана из соседнего района — поселка Октябрьский Гомельской области. Зачем силовики прибегали к таким ухищрениям вместо того, чтобы просто выдать вещи матери, осталось загадкой. Впрочем, секретность вокруг расстрела — стандартная практика беларусских властей. Даже место захоронения казненных не сообщают семьям.
Позже матери обоих мужчин вновь обратились в КПЧ ООН с жалобами о том, что их сыновей приговорили к смерти в результате несправедливого судебного разбирательства. Ответ был получен в апреле 2024 года: КПЧ согласился с их доводами, признав, что в ходе процесса было нарушено право на жизнь и не соблюдена презумпция невиновности. «Казнь произошла при полном игнорировании просьбы о принятии временных мер защиты», — подчеркнули в организации. Комитет постановил, что Беларусь должна выплатить заявителям адекватную денежную компенсацию за гибель сыновей. Однако публичных сведений о том, что беларусские власти выполнили требование КПЧ ООН, нет — очевидно, оно было проигнорировано, как и во всех предыдущих случаях.
Читайте также
